Закон, который предписывает владельцам социальных сетей блокировать и удалять «экстремистский» контент и посты, содержащие нецензурную лексику, вступил в силу в понедельник, 1 февраля.
Закон с несколько тавтологичным названием «О внесении изменений в Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" в части установления особенностей распространения информации в социальной сети» был принят накануне Нового года. Но до этого он более трех лет пылился в глубинах Госдумы. «Материнский» же закон, отредактированный сейчас, был принят в 2006 году, когда социальные сети были еще «нишевым» явлением» с не вполне понятной ролью.
В нем понятие соцсети прописано так: страница, сайт или программа, «которые предназначены и (или) используются их пользователями для предоставления и (или) распространения посредством созданных ими персональных страниц информации на государственном языке Российской Федерации, государственных языках республик в составе Российской Федерации или иных языках народов Российской Федерации, на которых может распространяться реклама, направленная на привлечение внимания потребителей».
Содержащаяся в законе дефиниция несколько расходится с определением соцсетей, которое им дает, к примеру, деловой толковый словарь Investopedia. Там соцсеть определяется как «ресурс, позволяющий быть на связи с друзьями, семьей, коллегами или клиентами». Но и этот источник подчеркивает, что соцсети сегодня в первую очередь служат инструментом маркетинга и привлечения новых клиентов. Однако отнюдь не коммерческая функция социальных сетей интересует законодателя, что следует из формулировок 530-ФЗ от 30.01.2020 года.
Так, согласно ему, владелец социальной сети, обязан, в частности, не допускать использование сайта «в целях совершения уголовно наказуемых деяний, разглашения сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну, распространения материалов, содержащих публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публично оправдывающих терроризм, других экстремистских материалов, а также материалов, пропагандирующих порнографию, культ насилия и жестокости, и материалов, содержащих нецензурную брань). Относительно разного рода иного контента он обязан осуществлять мониторинг, в том числе «информации, содержащей призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности, участию в массовых (публичных) мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка, недостоверной общественно значимой информации, распространяемой под видом достоверных сообщений, которая создает угрозу причинения вреда жизни и (или) здоровью граждан».
Но касается новый закон только ресурсов с суточной посещаемостью более полумиллиона пользователей —- причем не в моменте, а на протяжении «длительного времени». Таковым законодатели сочли срок в полгода.
На практике это означает, что любой сайт с интерактивной функцией становится кандидатом на попадание под действие закона после того, как его пользовательский трафик устойчиво закрепляется на полумиллионной отметке. Владельцы же сайтов-однодневок, даже если они вызвали массовый всплеск пользовательского интереса (как это было, к примеру, с роликом про марсианскую кибердеревню), могут спать спокойно — стрелять из пушки по воробьям «цензоры» пока не собираются.
Роскомнадзору теперь нужно получать данные о владельце соцсети. Технически это было возможно и прежде, но делалось спорадически, а официально реестра соцсетей не велось. Сейчас формальная фиксация владельцев приобрела конкретный юридический смысл: РКН выявляет персонально ответственного за распространение (неудаление) нежелательных материалов или комментариев.
А к таковым отнесены, в числе прочего, публикации дискриминационного характера, а также — содержащие «явное неуважение к обществу, государству, официальным государственным символам РФ, Конституции РФ или органам, осуществляющим государственную власть в РФ», призывы к массовым беспорядкам, а также заведомо недостоверная информация.
Дали испытательный срок
Хотя закон идет в общем глобальном русле на ликвидацию онлайновой вольницы, он, по какому-то капризу авторов, не содержит указаний на санкции за его неисполнение. Но, как пояснил «Эксперту Online» один из соавторов документа, депутат Сергей Боярский («ЕР»), это не ошибка законодателей, и такой «льготный период» может быть в любое время отменен.
«Мы даем владельцам соцсетей возможность самостоятельно мониторить то, что их пользователи размещают. Если Роскомнадзор увидит, что какие-то владельцы игнорируют федеральный закон, то мы в дальнейшем будем относиться к таким персонам и компаниям с большим вниманием и расширим палитру санкций. Но нужно какое-то время, чтобы понять, как закон будет работать на практике», — сказал он.
Боярский соглашается с тем, что ограничения без санкций, «преступление без наказания», сродни тому, как если бы ПДД предусматривали запрет на превышение скорости, но не вводили бы за это никаких штрафов. Но разница между регулированием дорожного трафика и трафика в Сети все же есть, добавляет депутат.
«Мы не называем конкретно, о каких соцсетях идет речь. Но по тексту закона понятно, что имеется в виду — соцсети с суточным трафиком более 500 тысяч можно перечесть по пальцам. До сих пор особых претензий к их отношениям с российским законодательством у нас не было: если им выставляются штрафы, они дисциплинированно их выплачивают. Мы рассчитываем на их сотрудничество и в дальнейшем», — говорит Боярский.
По его словам, и Роскомнадзору, и владельцам соцсетей надо дать какое-то время, чтобы обучиться работе в условиях обновленного законодательства. Первые результаты такого «испытательного срока», по ожиданиям депутата, станут понятны до конца года. Так что «расширять палитру санкций» придется в любом случае уже следующему составу Госдумы. А кроме того, и уже сегодня с санкциями не все так просто, но об этом ниже.
Вступивший сегодня в силу закон написан не на пустом месте. Он является доработанной версией законопроекта «О правовом регулировании деятельности социальных сетей», внесенного в Госдуму еще в 2017 году. Боярский объясняет, что законодатели (помимо него самого, это депутаты Госдумы Андрей Альшевских, Александр Хинштейн, сенаторы Андрей Климов и Людмила Бокова) решили стряхнуть с документа пыль после того, как в результате пандемии резко активизировалась жизнь в онлайне, и некоторые ее проявления, как оказалось, были не в полной мере законодательно отрегулированы— в том числе, само понятие «соцсеть».
Либералы поневоле
По мнению Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей в сфере Интернета Дмитрия Мариничева, «либерализм» авторов закона вызван пониманием ими того, что какие бы требования они в нем ни прописали, ни у РКН, ни у самих соцсетей нет технологического и человеческого ресурса, чтобы проследить за их исполнением.
«Это примерно как мы видим в случае с законом, запрещающим ругаться матом (был принят в июле 2014 года — прим. «Эксперта»). С самого начала было понятно, что поймать за руку — точнее, за язык — каждого уличного матершинника невозможно. То же самое в случае с соцсетями: чтобы мониторить соблюдение требований закона, удалять противоправный контент и банить его авторов, не хватит персонала ни у Роскомнадзора, ни у самих веб-ресурсов. То есть соцсети могут нарушать закон не злонамеренно, а из-за физической невозможности его исполнять», — сказал он «Эксперту Online».
Без самоцензуры со стороны соцсетей исполнить закон малореально, если только не надеяться на «электронных цензоров» — алгоритмы искусственного интеллекта, нейросети, способные «фильтровать базар» круглосуточно и терабайтами.
Но, предупреждает Мариничев, на сегодня такие алгоритмы недостаточно совершенны. Робот в состоянии засечь какие-то слова и обороты из «черного списка», но никакая программа не может уловить оттенки смысла, иронию, эзопов язык и прочие приемы обхода цензуры.
«Я не могу сказать, насколько такие алгоритмы будут корректно работать с точки зрения точности принимаемых решений. Даже живые модераторы соцсетей, бывает, банят пользователей, которые, как им кажется, нарушают те или иные требования законов или внутренние правила площадок. И юзерам приходится писать апелляции, добиваться восстановления в праве доступа. Понятно, что рассматривать такие жалобы могут тоже только живые люди. Это занятие «штучное», ни о каком массовом мониторинге пока речи не идет, потому что все существующие на сегодня технологии автоматического мониторинга достаточно сырые», — говорит Интернет-омбудсмен.
По новому закону, если пользователю покажется, что соцсеть его забанила без вины, он тоже может пожаловаться в РКН.
Отсутствие в законе санкций за его нарушение связано не только с тем, что его авторы рассчитывают исключительно на законопослушание объектов регулирования и понимают трудности с его исполнением. В КОАП одновременно вводится санкция за неудаление контента, признанного запрещенным. За подобную «принципиальность» на ресурс как юрлицо налагаются штрафы до 4 млн рублей, а на физлиц — до 100 тысяч.
В подобной бинарной связке новый закон не такой уж беззубый. Но зубам этим, может статься, будет нечего кусать, предвидит Мариничев.
«Если смотреть глобально, нынешний закон, конечно, избыточный. Он в большой части дублирует те регулирующие механизмы, которые уже сейчас применяются к веб-ресурсам. Эти механизмы работают для любых площадок с user-generated content, в том числе и соцсетей», — напоминает он.
Ограничь себя сам
Попытки договориться о самоцензуре в России предпринимались и до введения в силу закона о соцсетях. В ноябре 2018 года правообладатели онлайн-платформ и РКН подписали меморандум о сотрудничестве по борьбе с пиратством в Интернете.
Поскольку соцсети являются подмножеством более широкого множества «веб-ресурсы», которое уже регулируется другими законами, то и писать отдельный закон конкретно под них является избыточным «размножением сущностей», соглашается создатель «Этического кодекса пользователей Интернета» Евгений Ядрышников.
И хотя можно сомневаться в его пользе, но и вреда от нового закона тоже не будет, уверен он. Ведь по данным РКН, им в 2019 году выявлено 119 тысяч случаев недопустимых публикаций в соцсетях. В 2020 году зафиксировано более 111 тысяч таких случаев.
«Защита пользователей Интернета от неприемлемого контента, будь то экстремистская пропаганда, пропаганда наркотиков, детская порнография — это та каша, которую маслом не испортишь. Еще одна степень защиты никому не навредит, пока есть люди, которые без этого не понимают рамок дозволенного в обществе. Закон не случайно не содержит санкций за его неисполнение. Потому что в нем упоминаются этические нормы, которых все нормальные люди придерживаются не под страхом кары, а по внутреннему чувству, что допустимо, что нет — например, нецензурно выражаться в обществе. Закон поэтому и предлагает следовать описанным нормам добровольно», — высказал собеседник свое понимание «Эксперту Online».
Он, однако, не исключает версию, что вычленение из общего множества веб-ресурсов подмножества «соцсети» — это шаг к введению в России «суверенного Интернета», о чем много раз говорилось на разных уровнях. Хотя официально «островизация» Рунета властями отрицается, «окно Овертона» в этой сфере далеко не закрыто, и каждый новый закон, принимаемый в стране, идет как раз в этом направлении.
Еще в середине 2010-х решение о самоцензуре у популярной в те годы соцсети — выкупленного российской компанией SUP у американского владельца «Живого журнала» (Live Journal) — вызвало массовую эмиграцию его пользователей на другие ресурсы. Причиной стал пункт в пользовательском соглашении, который возлагал на владельцев блогов солидарную ответственность с комментаторами за возможный противоправный контент. Десятки тысяч «жэжэшников» после этого закрыли свои аккаунты.
Вступивший в силу 1 февраля закон комфортно укладывается в эту логику, считает эксперт.
«Выделение соцсетей из общего числа Интернет-ресурсов в отдельную категорию позволит, если такая политическая задача возникнет, проводить в их отношении обособленную политику. Например, отключить только их, оставив нетронутым доступ к остальной Сети, или наоборот. Такая выборочность позволит избежать ощущения, что в виртуальном пространстве введено военное положение», — полагает Ядрышников.
Онлайн-стратегия
Такая «военизация» веб-пространства уже вовсю ведется в тех самых соцсетях, которые «постеснялись» назвать авторы сегодняшнего закона. Их, однако, прямо назвал один из самых известных российских блогеров — зампредседателя Совета Безопасности Дмитрий Медведев. Он в понедельник обрушился на иностранные соцсети за агрессивную политизацию их пользовательской стратегии и использование их как инструмента психологической войны как на национальном, так и международном уровнях.
Медведев открыто пожалел бывшего президента США Дональда Трампа, публикации которого неоднократно блокировались соцсетями. Трамп, защищаясь, в мае 2020 года подписал исполнительский указ «О предотвращении онлайн-цензуры», регулирующий ответственность онлайн-платформ за распространяемую информацию. Однако не у всех пользователей есть подобная возможность защищать свои блоги.
По словам Медведева, такой ресурс как Twitter, по умолчанию предлагает новым пользователям стать «фолловерами» (читателями, подписчиками) оппозиционера Алексея Навального.
«Мне кажется, что это абсолютно политизированная, абсолютно циничная позиция, да еще и связанная со вмешательством во внутренние дела другого государства», — высказал мнение бывший российский президент и премьер-министр.
Он почти дословно процитировал текст упомянутого указа Трампа: «Эта практика принципиально неамериканская и антидемократическая. Когда крупные влиятельные компании подвергают цензуре мнения в социальных сетях, с которыми они не согласны, это опасная сила. Они перестают функционировать как доски объявлений, и их следует рассматривать как создателей контента».
Примечательно, что вступивший в силу 1 февраля закон является «близнецом» другого закона, который президент Путин подписал одновременно с ним — о запрете цензуры в Интернете. Разница между ними в том, что закон-близнец направлен «вовне» — под его действие подпадают иностранные веб-ресурсы, дискриминирующие российские СМИ. В их числе все те же Twitter, Facebook, YouTube.
Главы МВД стран ЕС в ноябре 2020 года тоже выступили за разработку закона о цифровых услугах, который должен усилить ответственность онлайн-платформ за распространение контента террористического и другого радикального характера.
Источник: